Автор:
Плохих Мария Сергеевна, 17 лет, с. Быньги Невьянского района
Направление: очерк
Большинство людей, служивших в армии, с теплом вспоминают это время, рассказывая забавные случаи из армейской жизни, о своих сослуживцах и наставниках, часто перелистывая дембельские альбомы. Сергей Павлович, напротив, не любит разговаривать на эту тему, в том числе и со своими уже взрослыми сыновьями. Даже его армейские фотографии хранятся в родительском доме. Это не случайно, ведь полтора года своей жизни он провел в Афганистане солдатом Советской Армии…
Родился С. Растрепенин 15 января 1965 года в селе Быньги Невьянского района Свердловской области. Он окончил местную школу, затем учился в Исовском геологоразведочном техникуме. Его, как и сотни других ребят, призвали в армию, едва он окончил техникум и получил направление на работу. Ему было 19 лет. Распределение в ВДВ не стало для него сюрпризом – еще во время учебы Сергей занимался парашютным спортом. Повезло и с местом службы: он попал в Литовский Каунас, который всегда привлекал туристов своими достопримечательностями и красотами. Полгода службы пролетели незаметно, и вот ему и сослуживцам сообщили новость: они отправляются на специальное задание. Вскоре сообщили место назначения – Афганистан. Некоторые его товарищи всячески пытались избежать командировки, но сам Сергей Павлович был готов служить. У него не было вопросов: «Как? Зачем? Почему?». Раз сказали – значит, должен.
Когда родные узнали, что Сергея отправляют в Афганистан, у них не было разговоров о том, вернется он или нет. Конечно, они знали, что на территории страны идут боевые действия, но виду не подавали и даже подбадривали его, чтобы поддержать боевой дух молодого солдата.
— У нас было 5 самолетов, которые вылетели из Гайджуная (Литва), — рассказывает о тех днях С. Растрепенин. — Первым летел самолет с продовольствием, боеприпасами, канцелярией, а за ним уже мы, около тысячи десантников, в четырех самолетах. Как только пересекли границу Таджикистана и Афганистана, мы сразу почувствовали что-то странное: наши самолеты зачем-то развернули назад. Мы сели на военном аэродроме под Ашхабадом и пробыли там около двух недель. Позже мы услышали по радио, как «Голос Америки» передавал о сбитом недалеко от Кабула самолете с десантниками. Но это было не так: сбили тот самый первый самолет Военторга, экипаж которого, видимо, и приняли за десантников, а оставшиеся самолеты приземлили на безопасной территории. Лишь тут мы и поняли, куда мы летим и на что нарвались. Мы-то думали, что там ерунда, а оказалось — наоборот…
В эти две недели солдат почти не кормили (самолет с продовольствием был сбит над Афганистаном), поэтому им приходилось обращаться к местным жителям за помощью. Но чаще всего они питались арбузами и дынями, которые еще не убрали с бахчей. Армейцам даже негде было жить, ведь воинская часть не была готова к их неожиданному прилету, поэтому приходилось ютиться в коридорах казарм.
С.П. Растрепенин во время службы в Афганистане
После Ашхабада, Сергея, как и его сослуживцев, все же доставили под Кабул. Там началось распределение по полкам. Он остался в воинской части близ афганской столицы. Было тяжело привыкнуть к обстановке. В воинских частях на мирной территории, как говорит Сергей, оружие и боеприпасы выдавали поштучно. А там! Вот оно, оружие, не на замке и не в секретной комнате, спали буквально с автоматом в руках. Не мудрено, ведь идет война, а на войне все по-другому. Все боеприпасы лежали в машинах — были созданы условия для того, чтобы всегда быть готовым к нападению боевиков.
— Однажды поехали на учебное стрельбище, – говорит Сергей — Ну, думаю, сейчас, как обычно, дадут три патрона, и хватит. А нет: поставили перед нами ящик с патронами и сказали: пока все не израсходуете, не уйдем. Вот гора, в гору кидайте гранаты, пока не научитесь.
С.П. Растрепенин во время службы в Афганистане
Весь курс молодого бойца прошел в таком темпе. Война сплачивала людей: те, кто служили подольше, помогали юнцам, передавали уже накопленный боевой опыт. Опытные солдаты рассказывали новичкам где в горах можно найти укрытие или как замаскироваться на местности; даже рассказывали, как свистят пули разного оружия, чтобы всегда знать, чем вооружен враг. Когда приходило пополнение, Сергей уже и сам помогал новобранцам, как те, кто помог ему в начале афганской службы.
— Быт смущал: палатки, окопы, — делится воспоминаниями С. Растрепенин. — Приходилось травить насекомых — стирать соляркой и бензином одежду. Летом – пыль, пыль, дороги, горы… В воинской части мы только спали, заправлялись, пополняли боеприпасы и вновь возвращались на боевые точки. Максимум неделю могли провести в части, чтобы отдохнуть и банально по-человечески вымыться.
Месяц Сергей с сослуживцами стояли на точке возле Кабула. Боевые точки менялись раз в несколько месяцев. Жили в горах, буквально под открытым небом: сами готовили себе еду, наблюдали за окружающей территорией. Волей-неволей постигали быт и культуру другого народа. Однажды Сергей Павлович даже стал свидетелем похоронного процесса.
— Бывало, что из-за отсутствия связи оставались на точках, хотя надо было уже уходить, — делится он. — Но ничего, сидели по восемь человек без еды и воды. Помню случай, когда пришлось в баки для воды загружать виноград, гранаты, яблоки и давить их, лишь бы только попить. Выживали, как могли, всеми различными способами.
По словам воина-интернационалиста, с девяти вечера начинался комендантский час, и приходилось быть более бдительными: если у автомобилей не было разрешения на въезд в Кабул, их расстреливали. Помнит он и Панджшерскую операцию. Однажды комбат сказал им: «Идите поспите, подмога пока не нужна». Бойцы разбрелись командами по машинам, чтобы прилечь. Просыпаются, а возле гусеницы их БМП в землю воткнут снаряд. Лишь какое-то чудо спасло их. Чудо, благодаря которому этот снаряд не взорвался. Супруга С. Растрепенина про тот эпизод его армейской жизни, как и про многие другие «горячие» афганские сюжеты, говорит, что это бабушка его молилась и спасла Сергея своими молитвами…
— Мы солдаты, нам сказали – мы и поехали! – завершает наш разговор Сергей Павлович. — Но просто армейская служба и служба в горячей точке – разные вещи. Война – это совсем другое; там народ по-другому мыслит. Не было времени думать, осмысливать, не возникало философских мыслей, только – где поспать и что поесть. Там у меня даже не было мысли, что меня где-то могут убить или покалечить. Раз сказали «надо», значит, должен выполнять. Это уже потом, когда возвращаешься домой, начинаешь осознавать всё, что с тобой происходило, чему ты был свидетелем… Там все были сильны духом, осмысливать начинали дома. Кому-то война сломала психику, кто-то выстоял и живет сейчас полноценной жизнью. Кто-то к алкоголю тянулся, кто-то не выдерживал, ну а кто был ранен или контужен – они по больницам ходили. Мне повезло, у меня тут друзья-однополчане рядом. Мы втроем и в техникуме вместе учились, и служили недалеко друг от друга. Сейчас постоянно поддерживаем связь, на рыбалку вместе ездим. Захотели увидеться — встретились, поговорили, и все в порядке. Нас война сплотила, мы как-то более дружными стали, даже не столько из-за войны, сколько из-за армии…
А война – страшное событие. Даже мысли о том, сколько жизней она забрала, сколько судеб погубила, сколько слёз вызвала, пугает… Не дай Бог никому такое пережить…
В год 30-летия вывода Советских войск из Афганистана Сергею Павловичу Растрепенину предлагали посетить Афганистан и те места, где он нес свою солдатскую службу. Но он отказался – слишком живы воспоминания огненных лет, и все еще кровоточит душевная рана…
Эта публикация участвовала в конкурсе «По следам войны».
Оценок: 109.