Автобиография сотрудника Верхотурской прокуратуры, машинистки Нины Алексеевны Колесниковой.

Я родилась 27 августа 1886 г. в г. Калуге. Отец мой был чиновник, служил в казенной плате. 4-х лет от роду, самоучкой, по кубикам, я уже выучилась читать и читала запоем, без разбору, все, что попадалась под руку; как сейчас помню, как я поражала родственников и знакомых, декламируя наизусть целые главы из «Евгения Онегина».

Когда мне исполнилось 8 лет, меня отдали учится в Калужскую гимназию, где я училась хорошо и охотно, с особой любовью занимаясь языками: французским и немецким. Когда я была в средник классах, отец дослужился до должности начальника отделения и, т. к., кроме того, был агентом страхового общества «Якорь», то, в общем, зарабатывал по тому времени хорошо, рублей 150 в месяц; кроме того, у нас был собственный дом на полученные моей матерью в наследство от богатой тетки 5.000 руб.; т. к. семья наша состояла из 5 человек, да и по дому были разные расходы, в виде всевозможных налогов и ремонта, то жили мы средне, не богато и не бедно, но я все-таки имела возможность, кроме гимназии, брать частные уроки французского языка и музыки (отец мой был страстный музыкант виолончелист и непременно хотел выучить музыке и нас, но я училась на рояле).

После смерти отца, матери моей пришлось сделать крупный ремонт дома, для чего понадобилось его заложить, а т. к. за залог нужно было платить большие проценты, то мы сдали его квартирантам, а сами перебрались в крошечный флигелек. Вскоре умерил и мать и осталось нас трое (я, брат и сестра) молодых и не опытных хозяев. Мы с сестрой обязательно захотели поехать в Москву на курсы и брат посылал нам деньги, получаемые с квартирантов, на ученье и житье; о процентах же мы мало думали и вот в один прекрасный день дом наш пошел с аукциона и мы остались ни с чем.

В 1905 г. перед выпуском на московских педагогических курсах, где я училась, произошли, как отклик событий, беспорядки, и курсы были закрыты; поэтому я не могла получить диплома, а, кроме того, во время разгрома погибли и остальные мои документы: аттестат об окончании гимназии и метрическое свидетельство, и остался один паспорт, который был у меня дома.

Вследствие этого, я не могла нигде устроится учительницей и долгое время мне приходилось перебиваться уроками.

В 1905-1906 гг. мы с братом усиленно занимались революционной деятельностью: устраивали вечеринки в пользу нелегального Красного Креста, массовки, митинги в лесу, получали и распространяли нелегальную литературу и т. п. В результате всего этого брата сослали на 3 года в Архангельск, а меня, как менее заметную работницу, взяли под надзор полиции, который продолжался полгода. Когда его сняли, я уехала к брату в Архангельск, где и прожила 3 года, занимаясь уроками и кое-какой общественной работой.

Потом мы уехали из Архангельска и я приехала в Москву к сестре, где где и пробовала устроится в течении 2-х лет, но благодаря отсутствию документов и связей, мне это не удалось. Наконец я получила место домашней учительницы в отъезд, во Владимирскую губернию, оттуда в Орловскую, затем в Тульскую и Симбирскую. На последнем уроке я прожила 2 года и собиралась жить и дальше, т. к. детей в этой семье, где я жила, было много и всех надо было приготовить в учебные заведения, но, приехав в Москву повидаться с сестрой, я неожиданно получила приглашение на службу в Центральный союз потребительских обществ, где и служила с 1915 г. по 1919 г. сначала в качестве конторщицы, затем, пройдя школу письма на машинке, машинистки и, наконец, делопроизводителя.

В 1919 г., по случаю сильного голода и разрушения трамвайной сети (квартира от места службы находилась на расстоянии 15 верст¹), я попросила перевести меня в Уфимское отделение Центросоюза, где тогда было сравнительно сытно и даже была свободная продажа хлеба. В Уфе я прожила 2 года: 1919-1921 гг., а потом, тоже в следствии голода, который там принял, кажется, еще более суровую форму чем в Москве, я уехала на Полтаво-Брединские каменноугольные копи, которые тогда были (сравнительно) оазисом (паек — 36 ф.² муки) тоже в качестве машинистки, которой с тех пор и работаю по настоящее время. Там я работала с октября 1921 г. по февраль 1923 г., т. е. По момент ликвидации копей и перехода их на консервацию (в настоящее время они, кажется, опять пущены).

Затем получила приглашение на службу в Челябинский райком Союза горнорабочих, где и работала с 23.4.1923 г. по 10.1.1924 г., опять-таки по момент ликвидации райкома, вследствие районирования.

Почти непосредственно из Челябрайкома Союза горнорабочих перешла на службу Троицкий окружком Союза горнорабочих, где работала с 1.11 по 1.12.1924 г., а потом была приглашена на лучшие условия в Тагильский окружком Союза горнорабочих, где и работала со 2.12.1924 г. по 9.8.1926 г.

Из Тагильского окружкома уволена (между прочим первый раз в жизни!³) на почве конфликта с администрацией, причем местком находит мое увольнение неправильным и в настоящее время дело о конфликте передано на разрешение инспектора труда (результат еще не получен).

Удостоверение о службе в последних 4-х учреждениях по Союзу горнорабочих у меня имеются. Удостоверения же о службе в Центрсоюзе не взяла за незнанием в то время того, что это может понадобиться.

ГААОСО. Ф. Р-159. Оп. 2. Д. 16. Л. 4-5. Оригинал. Машинопись.

Поделиться ссылкой:

---

1. 1 верста примерно равняется 1,1 километру. ↩

2. 1 фунт примерно равен 0,41 килограмма. ↩

3. Так в тексте. ↩

4. Подпись выполнена простым карандашом. ↩